Потогонная система

Каким путём капиталисты стремятся ослабить сопротивление пролетариата наступлению капитала, добиться от­каза рабочих от вступления в профсоюзы, от участия в стачках, добиться раскола рабочего движения?

Важнейшей чертой капиталистической сдельщины является безмерная интенсифика­ция труда, выматывающая все силы работника. При этом зара­ботная плата не возмещает повышенного расходования рабочей силы. За пределами определённой продолжительности труда и его интенсивности никакое дополнительное возмещение не может предотвратить прямое разрушение рабочей силы.

В результате применения на капиталистических предприятиях изнуряющих методов организации труда обычно к концу рабо­чего дня сказывается перенапряжение мускульных и нервных сил рабочего, что ведёт к падению производительности труда. В погоне за увеличением прибавочной стоимости капиталист при­бегает к различным потогонным системам заработной платы, чтобы добиться высокой интенсивности труда в течение всего рабочего дня. Этим же целям при капитализме служит так называемая "научная организация труда".Распространёнными формами такой организации труда с применением предельно изнуряющих работника систем заработной платы являются тейлоризм и фордизм, в основу которых положен принцип максимального повышения интенсивности труда.

Сущность тэйлоризма (система, получившая наименование по имени её автора —американского инженера Ф. Тэйлора) состоит в следующем. На пред­приятии отбираются наиболее сильные и ловкие рабочие. Их заставляют работать с максимальным напряжением. Выполнение каждой отдельной опе­рации фиксируется в секундах и долях секунды. На основе данных хронометража устанавливаются производственный режим и нормы времени для всей массы рабочих. При перевыполнении нормы — "урока" — рабочий получает небольшую надбавку к дневной заработной плате — премию; если норма не выполнена, рабочий оплачивается по сильно сниженным расценкам. Капи­талистическая организация труда по системе Тэйлора выматывает все силы рабочего, превращает его в автомат, механически выполняющий одни и те же движения.

В. И. Ленин приводит конкретный пример (работа по нагрузке чугуна на тележку), когда с введением системы Тэйлора только на выполнении одной операции капиталист смог сократить количество рабочих с 500 до 140 че­ловек, то есть в 3,6 раза; за счёт чудовищного усиления интенсивности труда дневная норма рабочего по нагрузке увеличилась с 16 до 59 тонн, то есть в 3,7 раза; при выполнении рабочим в течение 1 дня работы, которую он раньше выполнял в 3 — 4 дня, его дневной заработок номинально увеличился (и то лишь на первое время) всего на 63%, Иными словами, с введением такой системы оплаты дневной заработок рабочего фактически, в сравнении с затра­тами труда, уменьшился в 2,3 раза. "В результате,— писал Ленин,— за те же 9—10 часов работы выжимают из рабочего втрое больше труда, выматывают безжалостно все его силы, высасывают с утроенной скоростью каждую каплю нервной и мускульной энергии наемного раба. Умрет раньше? — Много других за воротами!.." В.И. Ленин, "Научная" система выжимания пота.

Такую организацию труда и оплаты работника Ленин называл "научной" системой выжимания пота".

Система организации труда и заработной платы, введённая американским "автомобильным королём" Г. Фордом и многими другими капиталистами (система фордизма), преследует ту же цель — выжать из работника наиболь­шее количество прибавочной стоимости на основе максимального повышения интенсивности труда. Достигается это путём всё большего ускорения темпов работы конвейеров и внедрения потогонных систем заработной платы. Одно­сложность трудовых операций работника на фордовских конвейерах позволяет широко применять труд неквалифицированных рабочих и устанавливать им низкие ставки. Огромная интенсификация труда не сопровождается увеличением заработной платы или сокращением рабочего дня. В результате рабо­чий быстро изнашивается, превращается в инвалида, его увольняют с пред­приятия за негодностью, и он попадает в ряды безработных.

Усиление эксплуатации рабочих достигается также другими систе­мами организации труда и заработной платы, являющимися разновидностями тэйлоризма и фордизма. К их числу относится, например, система Ганта (США). В отличие от сдельной системы Тэйлора система Ганта является повременно-премиальной. Рабочему задаётся определённый "урок" и устанав­ливается очень низкая гарантированная оплата за единицу проработанного времени независимо от выработки нормы. При выполнении "урока" рабочему выплачивается небольшая надбавка к гарантированному минимуму — "пре­мия". В основу системы Хелси (США) положен принцип премиальной оплаты за "сбережённое" время в дополнение к "средней плате" за час труда. По этой системе, например, при удвоении интенсивности труда за каждый час "сбережённого" времени выплачивается "премия" в размере примерно 1/3почасовой оплаты. В силу этого, чем интенсивнее труд, тем в большей степени понижается заработная плата рабочего по сравнению с затраченным им трудом. На тех же принципах основана система Роуэна (Англия).,

Одним из способов увеличения прибавочной стоимости, построенным на обмане рабочих, является так называемое "участие рабочих в прибылях". Под предлогом заинтересованности рабочего в увеличении прибыльности предприя­тия капиталист снижает основной заработок работников и за этот счет обра­зует фонд "распределения прибылей между рабочими". Затем в конце года под видом "прибыли" рабочему выдаётся фактически часть заработной платы, предварительно удержанная из его заработка. В конечном итоге рабочий, "уча­ствующий в прибылях", получает на деле меньше обычной заработной платы. В тех же целях практикуется размещение среди рабочих акций данного пред­приятия.

Ухищрения капиталистов при всех системах оплаты направ­лены к тому, чтобы выжать ив рабочего возможно больше приба­вочной стоимости. Предприниматели используют всякие средства, чтобы отравить сознание рабочих мнимой их заинтересованностью в усилении интенсивности труда, в уменьшении расходов по за­работной плате на единицу продукции, в повышении прибыль­ности предприятия. Таким путём капиталисты стремятся ослабить сопротивление пролетариата наступлению капитала, добиться от­каза рабочих от вступления в профсоюзы, от участия в стачках, добиться раскола рабочего движения.

При всём многообразии форм капиталистической сдельщины сущность её остаётся неизменной: с повышением интенсивности труда, его производительности заработная плата рабочего фак­тически снижается, доходы капиталиста возрастают.

Потогонная система - хороша ли торговля для бедных?

Отличные кроссовки! Но разве вы не чувствуете себя в них немного, ну, виновато?

Это сочли довольно забавным даже экономисты, но не Nike; Джона Перетти не получил заказанные кроссовки.

Перетти и его единомышленники правомерно обращают внимание на то, что в развивающихся странах рабочие трудятся в ужасных условиях: длинный рабочий день, жалкие зарплаты. Однако потогонная система - это симптом, а не причина пугающей нас бедности. Рабочие соглашаются на такие условия по доброй воле, что означает - как бы трудно ни было в это поверить, - что альтернативы ещё хуже. И люди держатся за эту работу; текучка на фабриках транснациональных компаний невелика, поскольку сколь плохими бы ни были условия и оплата труда, они всё же лучше, чем на фабриках местных фирм.

Но даже работа на местной фабрике даёт больше дохода, чем попытки заработать самостоятельно посредством незаконной уличной торговли, проституции или прочёсывания вонючих свалок городов вроде Манилы в поиске утильсырья. Самая знаменитая свалка Манилы, «Дымящаяся гора», была закрыта в 1990-х - уж больно вопиющим символом бедности она стала. Но другие свалки продолжают кормить мусорщиков, которым удается зарабатывать долларов по пять в день. В июле 2000 года более 130 человек погибли в результате оползня на другой манильской свалке, «Пайатас». Но и такие способы сводить концы с концами в городе выглядят привлекательно в сравнении с жалким существованием в деревне. В Латинской Америке крайняя нужда редко встречается в городах, зато обычное дело в сельской местности. Любого, кого хоть немного волнует судьба других людей, подобная ситуация не может не привести в ужас, однако Nike и другие транснациональные компании тут ни при чём.

Бойкотом обуви и одежды, произведённых в развивающихся странах, проблему бедности не решить. Напротив, те страны, что впустили к себе транснациональные компании - например, Южная Корея, - медленно, но верно становятся богаче. Чем больше фабрик открывается в стране, тем сильнее конкуренция между ними за лучших рабочих. Зарплаты растут не потому, что компании щедры - просто у них нет другого способа привлечь хорошие кадры. Местные фирмы перенимают новые методы производства и сами становятся крупными работодателями. Работать на фабрике и получать необходимые навыки становится всё более выгодным делом, вследствие чего развивается образование. Люди покидают деревню, тем самым поднимая зарплату оставшихся до более сносного уровня. Официальные зарплаты проще обложить налогом, а значит, доходы государства увеличиваются, инфраструктура, здравоохранение и образование становятся лучше. Бедность отступает, зарплаты неуклонно растут. С поправкой на инфляцию средний корейский рабочий зарабатывает вчетверо больше, чем его отец двадцать пять лет назад. Сегодня Корея входит в число мировых технологических лидеров; страна настолько богата, что может по полной программе субсидировать своё сельское хозяйство, как и другие развитые страны. Потогонные мастерские переехали в другие места.

Трудно остаться безучастным к условиям потогонной системы. Вопрос в том, как от них избавиться. Большинство экономистов полагает, что потогонные предприятия хороши в двух смыслах: это продвижение вперёд по отношению к доступным альтернативам, а также шаг на пути к лучшей жизни.

Но многие люди думают иначе. Уильям Грейдер, политический обозреватель левого толка, воздал хвалу городскому совету Нью-Йорка за принятое в 2001 году решение закупать униформу для полиции и пожарных только при условии, что она произведена «в достойных фабричных условиях и за достойную зарплату». От таких решений работникам потогонных фабрик один вред: они теряют работу и - в буквальном смысле для жителей Манилы - возвращаются на помойку. Понятное дело, для текстильщиков в богатых странах это отличная новость, ведь заказ достанется им. Проект решения был разработан профсоюзом работников швейной и текстильной промышленности, то есть теми самыми людьми, кому сокращение импорта идет на пользу. Лично я в такие совпадения верю с трудом. (Если мои рассуждения кажутся вам неубедительными и вы хотите очистить совесть, посетите сайт этого профсоюза и закажите «сделанную профсоюзом, свободную от пота» одежду по адресу.

В шахте как нигде необходим истинный коллектив - взаимная выручка. И как раз с этим у нас обстояло хуже всего. Наоборот, все было направлено на то, чтобы сеять рознь, подхлестывать всех угрозой голода.

Для большего успеха потогонной системы нам оплачивают лишь взорванный (отпаленный) забой: отскрейперовать уголь из забоя, закрепить и забурить - в счет не идет. Не отпалил забоя - все равно что всю смену не работал. Значит, горному мастеру - выговор, а всем рабочим - голод. Сколько было несправедливых, нелепых, даже преступных правил! Например: надо не только зачистить, закрепить и забурить забой, но и выгрузить уголь со штрека в бункер - так, чтобы можно было идти по штреку во весь рост. Иначе взрывник палить не будет.

Сколько мучения, сколько лишений, сколько досады причиняет взрывник горному мастеру, а через него - всей смене!

А все из-за правил техники безопасности.

Как так? Забота о безопасности - ведь это замечательно. Да, но если бы речь действительно шла о ней… На самом же деле «безопасность» такого рода лишь снимает ответственность с начальства, превращается в пустую формальность, но дает в руки взрывника мощное оружие - шантаж. Положение горного мастера безвыходно: если он выполняет все требования взрывника, тогда тот не станет требовать соблюдения всех требований техники безопасности. Если же мастер чем-либо не угодит взрывнику, например, задержит его до конца смены и не отпустит домой пораньше, то взрывник начинает «выкобениваться» - требовать выполнения этих невыполнимых «Единых правил».

Правила техники безопасности при ведении взрывных работ - одни для всего Советского Союза. Но ведь шахты разные бывают. Да что шахты - пласты!

Что же получается? То, что подходит для одной шахты, для другой может оказаться абсолютно неприемлемым.

Самый старый угольный бассейн, так сказать «ветеран», - Донбасс. «Единые правила» вырабатывались в полном соответствии с тамошними условиями. Пласты Донбасса - маломощные, 1–1,5 м (а бывает и 0,4 м), в основном крутопадающие. Донецкий уголь куда тверже нашего, норильского. При взрыве уголь сам скатывается в бункер, так как пласт крутопадающий. И, если это твердый уголь, антрацит, то незаряженные шпуры не заваливает углем при взрыве, и их легко заряжать.

Но такой способ абсолютно непригоден для мощных, в 7–8 м, горизонтальных пластов в в шахтах Норильска. Почему? На горизонтальных пластах отпаленный уголь никуда не скатывается, а остается на месте. Значит, нижние шпуры оказываются засыпанными. Их приходится откапывать, выковыривать из них уголь и потом заряжать. Но чаще всего протолкнуть патрон и затрамбовать его не удается: при взрыве от сотрясения мягкий уголь «сплющивается», соседние шпуры или пласт смещаются, и их приходится перебуривать вновь. А для этого надо тащить в забой бурильный кабель, сверло, тяжеленный взрывобезопасный рубильник… И все это в клубах ядовитого газа!

Если учесть, что по тем же «Единым правилам» после каждого взрыва надо осланцевать забой, то есть белить стены инертной пылью, станет ясно, что это не работа, а издевательство. Притом бессмысленное и бесцельное. Тут наряд не то что на 101, а и на 5 процентов не выполнишь!

Что же делать? Зарядить все нижние шпуры и взорвать их «хором»? Но угля они не оторвут. Зато ударят по транспортеру, на который производится отпалка, и разобьют его вдребезги! Будут выбиты ряда два, а то и три стойки надо заново закреплять забой, расчищать борт, восстанавливать транспортер, если он не будет испорчен.

Как же быть?

«Единые правила» гласят: «Взрывник заряжает столько шпуров, сколько будет отпалено одновременно». Но наряд можно выполнить, только заряжая все шпуры сразу, а взрывая по одному или по два. Когда же образуется «ниша», то по три или по четыре. И все время «прокачивать» уголь, то есть включать транспортер, чтобы выгрузить хоть часть угля из забоя.

Все начальство и инженер по технике безопасности знают, что иного выхода нет и что отпалка всегда так производится, но официально это запрещено и, будучи трусливыми перестраховщиками, они делают вид, будто верят, что правила соблюдаются. Нарушителей привлекают к ответственности, штрафуют, понижают разряд, отстраняют от должности и даже отдают под суд! А начальники только в результате этих нарушений и получают премии и похвалу.

Важнейшей чертой капиталистической сдельщины является безмерная интенсификация труда, выматывающая все силы работника. При этом заработная плата не возмещает повышенного расходования рабочей силы. За пределами определённой продолжительности труда и его интенсивности никакое дополнительное возмещение не может предотвратить прямое разрушение рабочей силы.

В результате применения на капиталистических предприятиях изнуряющих методов организации труда обычно к концу рабочего дня сказывается перенапряжение мускульных и нервных сил рабочего, что ведёт к падению производительности труда. В погоне за увеличением прибавочной стоимости капиталист прибегает к различным потогонным системам заработной платы, чтобы добиться высокой интенсивности труда в течение всего рабочего дня. Этим же целям при капитализме служит так называемая «научная организация труда». Распространёнными формами такой организации труда с применением предельно изнуряющих работника систем заработной платы являются тэйлоризм и фордизм, в основу которых положен принцип максимального повышения интенсивности труда.

Сущность тэйлоризма (система, получившая наименование по имени её автора — американского инженера Ф. Тэйлора) состоит в следующем. На предприятии отбираются наиболее сильные и ловкие рабочие. Их заставляют работать с максимальным напряжением. Выполнение каждой отдельной операции фиксируется в секундах и долях секунды. На основе данных хронометража устанавливаются производственный режим и нормы времени для всей массы рабочих. При перевыполнении нормы — «урока» — рабочий получает небольшую надбавку к дневной заработной плате — премию; если норма не выполнена, рабочий оплачивается по сильно сниженным расценкам. Капиталистическая организация труда по системе Тэйлора выматывает все силы рабочего, превращает его в автомат, механически выполняющий одни и те же движения.

В. И. Ленин приводит конкретный пример (работа по нагрузке чугуна на тележку), когда с введением системы Тэйлора только на выполнении одной операции капиталист смог сократить количество рабочих с 500 до 140 человек, то есть в 3,6 раза; за счёт чудовищного усиления интенсивности труда дневная норма рабочего по нагрузке увеличилась с 16 до 59 тонн, то есть в 3,7 раза; при выполнении рабочим в течение 1 дня работы, которую он раньше выполнял в 3 — 4 дня, его дневной заработок номинально увеличился (и то лишь на первое время) всего на 63°/о. Иными словами, с введением такой системы оплаты дневной заработок рабочего фактически, в сравнении с затратами труда, уменьшился в 2,3 раза. «В результате, — писал Ленин, — за те же 9 — 10 часов работы выжимают из рабочего втрое больше труда, выматывают безжалостно все его силы, высасывают с утроенной скоростью каждую каплю нервной и мускульной энергии наемного раба. Умрет раньше? — Много других за воротами!..»

Такую организацию труда и оплаты работника Ленин называл «научной» системой выжимания пота».

Система организации труда и заработной платы, введённая американским «автомобильным королём» Г. Фордом и многими другими капиталистами (система фордизма), преследует ту же цель — выжать из работника наибольшее количество прибавочной стоимости на основе максимального повышения интенсивности труда. Достигается это путём всё большего ускорения темпов работы конвейеров и внедрения потогонных систем заработной платы. Односложность трудовых операций работника на фордовских конвейерах позволяет широко применять труд неквалифицированных рабочих и устанавливать им низкие ставки. Огромная интенсификация труда не сопровождается увеличением заработной платы или сокращением рабочего дня. В результате рабочий быстро изнашивается, превращается в инвалида, его увольняют с предприятия за негодностью, и он попадает в ряды безработных.

Усиление эксплуатации рабочих достигается также другими системами организации труда и заработной платы, являющимися разновидностями тэйлоризма и фордизма. К их числу относится, например, система Ганга (США). В отличие от сдельной системы Тэйлора система Ганта является повременно–премиальной. Рабочему задаётся определённый «урок» и устанавливается очень низкая гарантированная оплата за единицу проработанного времени независимо от выработки нормы. При выполнении «урока» рабочему выплачивается небольшая надбавка к гарантированному минимуму — «премия». В основу системы Хелси (США) положен принцип премиальной оплаты за «сбережённое» время в дополнение к «средней плате» за час труда. По этой системе, например, при удвоении интенсивности труда за каждый час «сбережённого» времени выплачивается «премия» в размере примерно 7з почасовой оплаты. В силу этого, чем интенсивнее труд, тем в большей степени понижается заработная плата рабочего по сравнению с затраченным им трудом. На тех же принципах основана система Роуэна (Англия).

Одним из способов увеличения прибавочной стоимости, построенным на обмане рабочих, является так называемое «участие рабочих в прибылях». Под предлогом заинтересованности рабочего в увеличении прибыльности предприятия капиталист снижает основной заработок работников и за этот счёт образует фонд «распределения прибылей между рабочими». Затем в конце года под видом «прибыли» рабочему выдаётся фактически часть заработной платы, предварительно удержанная из его заработка. В конечном итоге рабочий, «участвующий в прибылях», получает на деле меньше обычной заработной платы. В тех же целях практикуется размещение среди рабочих акций данного предприятия.

Ухищрения капиталистов при всех системах оплаты направлены к тому, чтобы выжать из рабочего возможно больше прибавочной стоимости. Предприниматели используют всякие средства, чтобы отравить сознание рабочих мнимой их заинтересованностью в усилении интенсивности труда, в уменьшении расходов по заработной плате на единицу продукции, в повышении прибыльности предприятия. Таким путём капиталисты стремятся ослабить сопротивление пролетариата наступлению капитала, добиться отказа рабочих от вступления в профсоюзы, от участия в стачках, добиться раскола рабочего движения.

При всём многообразии форм капиталистической сдельщины сущность её остаётся неизменной: с повышением интенсивности труда, его производительности заработная плата рабочего фактически снижается, доходы капиталиста возрастают.

Номинальная и реальная заработная плата. На первых ступенях развития капитализма широкое распространение имела оплата работников наёмного труда натурой: рабочий получал кров, скудное питание и немного денег.

Оплата натурой в известной мере сохраняется и в машинный период капитализма. Она практиковалась, например, в добывающей и текстильной промышленности дореволюционной России. Оплата натурой имеет распространение в капиталистическом сельском хозяйстве при использовании труда батраков, в некоторых отраслях промышленности капиталистических стран, в колониальных и зависимых странах. Формы оплаты работника натурой различны.

Капиталисты ставят рабочих в такое положение, когда они вынуждены брать в долг продукты в фабричной лавке, пользоваться жильём при руднике или на плантации на тяжёлых для рабочих условиях, установленных предпринимателем, и т. д. При оплате натурой капиталист эксплуатирует наёмного рабочего не только как продавца рабочей силы, но и как потребителя.

Для развитого капиталистического способа производства характерна денежная заработная плата.

Следует различать номинальную и реальную заработную плату.

Номинальная заработная плата есть заработная плата, выраженная в деньгах; это сумма денег, которую получает рабочий за проданную капиталисту рабочую силу.

Номинальная заработная плата сама по себе не даёт представления о фактическом уровне оплаты рабочего. Например, номинальная заработная плата может остаться без изменения, но если в то же время цены на предметы потребления и налоги возрастут, фактическая заработная плата рабочего понизится. Номинальная заработная плата может даже возрасти, но если дороговизна жизни за тот же период времени повысится в большей степени, чем возросла номинальная заработная плата, то фактическая заработная плата снизится.

Реальная заработная плата есть заработная плата, выраженная в средствах существования рабочего; она показывает, сколько и каких предметов потребления и услуг может купить рабочий на свою денежную заработную плату. Чтобы определить реальную заработную плату рабочего, необходимо учитывать величину номинальной заработной платы, уровень цен на предметы потребления, высоту квартирной платы, тяжесть налогов, уплачиваемых рабочим, продолжительность рабочего дня, степень интенсивности труда, наличие неоплачиваемых дней при сокращённой рабочей неделе, количество безработных и полубезработных, которые содержатся за счёт рабочего класса.

Заработная плата при капитализме ввиду её низкого уровня, систематического удорожания стоимости жизни и роста безработицы не обеспечивает большинству рабочих даже прожиточного минимума.

Удорожание стоимости жизни и связанное с этим падение уровня реальной заработной платы обусловливаются прежде всего систематическим ростом цен на предметы массового потребления. Так, во Франции вследствие инфляции розничные цены на продовольственные товары в 1938 г. более чем в 7 раз превышали уровень цен 1914 г.

Значительную часть заработной платы рабочего поглощает квартирная плата. В Германии с 1900 по 1930 г. квартирная плата возросла в среднем на 69%. По данным Международного бюро статистики труда, в 30–х годах XX века рабочие расходовали на квартирную плату, отопление и освещение в Соединённых Штатах Америки 25%, в Англии — 20, в Канаде — 27% бюджета семьи. В царской России расходы на жилище у рабочих доходили до одной трети заработка.

Крупным вычетом из заработной платы являются налоги на трудящихся. В главных капиталистических странах в послевоенные годы прямые и косвенные налоги поглощают не менее 1/3 заработной платы рабочей семьи.

В капиталистическом обществе заработная плата не является устойчивым и надёжным источником существования рабочего и его семьи. Цена рабочей силы, как и всякого другого товара, подвержена постоянным колебаниям стихии рынка. Периоды занятости рабочего в производстве сменяются периодами его полной или частичной безработицы, когда рабочий либо вовсе лишается заработной платы, либо уровень её резко снижается.

При определении среднего уровня заработной платы буржуазная статистика сознательно искажает действительность: она относит к заработной плате доходы руководящей верхушки промышленной и финансовой бюрократии (управляющих предприятиями, директоров банков и т. д.), включает в подсчёты заработную плату лишь квалифицированных рабочих и исключает из подсчётов заработную плату многочисленного слоя низкооплачиваемых неквалифицированных рабочих, сельскохозяйственного пролетариата, игнорирует наличие огромной армии безработных и полубезработных, рост цен на предметы широкого потребления и рост налогов, прибегает к другим методам фальсификации, чтобы приукрасить фактическое положение рабочего класса при капитализме.

В 1938 г. буржуазные экономисты США, применяя крайне скудные нормы, исчислили для США прожиточный минимум рабочей семьи, состоящей из 4 человек, в размере 2 177 долларов в год. Между тем в 1938 г. средняя годовая заработная плата на одного промышленного рабочего в США составляла 1 176 долларов, то есть немногим более половины этого заниженного прожиточного минимума, а с учётом наличия безработных — 740 долларов, то есть лишь одну треть этого прожиточного минимума. В 1937 г. весьма ограниченный прожиточный минимум средней рабочей семьи в Англии был определён буржуазными экономистами в размере 55 шиллингов в неделю. По официальным данным, 80% рабочих угольной промышленности, 75% рабочих добывающей промышленности (без угольной промышленности), 57% рабочих коммунальных предприятий Англии зарабатывали меньше этого прожиточного минимума.