Что такое научно технический задел. Имеющийся у коллектива научный задел по проекту. Ii. оценка потенциала реализации проекта

В результате выполнения научного исследования в рамках проекта НУГ в 2012-2013 г.г. были разработаны общетеоретические основы кодификации и унификации в МЧП, позволившие решить следующие задачи:

установить научные подходы к определению объекта, способов и значения кодификации и унификации МЧП; проследить историю развития данных процессов в области МЧП; определить особенности международной и национальной унификации МЧП; проанализировать взаимосвязь и взаимовлияние современного кодификационного и унификационного процессов в МЧП. В результате проведенного исследования были убедительно доказаны следующие утверждения:

1. В процессе кодификации МЧП в XXI веке можно выделить следующие особые типы кодификации:

• «пошаговая» кодификация – тип кодификации, в ходе которой единичное правотворчество, т.е. формулирование изолированных норм МЧП и частичная кодификация его отдельных институтов завершаются принятием нового сводного акта системного характера (Румыния);
• консолидирующая кодификация– тип кодификации, осуществляемой путем объединения ряда нормативно-правовых актов, посвященных отдельным институтам и вопросам МЧП, в форму единого согласованного акта с внесением определенных новелл в исходный правовой материал (как правило, это второй этап «пошаговой» кодификации) (Польша, Чехия);
• бланкетная кодификация– тип кодификации, в основе которого лежит приоритет международного унифицированному акта, регулирующего определенные трансграничные частноправовые отношения, посредством прямой к нему отсылки. Специфическим приемом бланкетной кодификации является сохранение статьи (раздела) закона, зарезервированной для будущей нормы – отсылки к определенному международному договору в случае его ратификации (Нидерланды).

В связи с тем, что в XXI веке уже накоплен и унифицирован значительный опыт правотворческой практики в МЧП, наиболее эффективными следует признать консолидирующую и бланкетную кодификацию, что и объясняет возрастающую в наше время популярность последней.

2. Присущей современному процессу кодификации МЧП чертой является использование (в качестве основного метода с точки зрения законодательной техники) международных унифицированных актов. В XXI веке национальный акт кодификации МЧП является системным изложением внутригосударственных и имплементированных в национальное право международных унифицированных норм.

3. В XXI веке национальные кодификации могут предусматривать применение еще не вступившего в силу международного договора (например, из-за отсутствия необходимого числа ратификаций) при условии, что данный договор уже ратифицирован соответствующим государством (ст. 145 (2) Книги 10 ГК Нидерландов). Таким образом, одной из возможных функций бланкетной кодификации МЧП является обеспечение опережающего унифицирующего эффекта международно-правового акта во внутреннем правопорядке. В результате использования отсылки унифицированные нормы приобретают юридическую силу в системе национального права раньше, чем в системе международного права.

4. В настоящее время принцип комплексности является одним из специфических принципов кодификации МЧП. Данный принцип означает, что процесс кодификации должен согласовывать все вопросы правового регулирования определенных общественных отношений. В наибольшей степени этому требованию отвечает автономная комплексная кодификация, направленная на разрешение коллизии законов и юрисдикций в максимально широкой сфере трансграничных частноправовых отношений. Эффективность принципа комплексности напрямую зависит от согласованности международно-правовых и национально-правовых подходов к использованию понятийного аппарата и специфических механизмов правового регулирования в МЧП (автономии воли сторон, принципу наиболее тесной связи, защитным оговоркам и обратной отсылке).

5. Наряду с прогрессивным развитием внутреннего законодательства одной из основных закономерностей современного общественного развития является углубляющаяся интернационализация права, которая означает сближение правовых систем, углубление их взаимодействия, взаимного влияния. Интернационализация права проявляется, прежде всего, в процессе унификации правовых норм. Унификация права – это создание одинаковых, единообразных норм во внутреннем праве разных государств, единственным способом создания которых является сотрудничество государств. Следовательно, унификация права означает сотрудничество государств, направленное на создание унифицированных правовых норм во внутреннем праве определенного круга государств. Наиболее ярким примером международной унификации МЧП в региональном аспекте выступает европейское частное право, важнейшей составляющей которого является коллизионное право.

Список основных относящихся к выбранному направлению исследований публикаций руководителя и исполнителей НУГ за три последних календарных года до даты объявления конкурса за 2012, 2013 и 2014 годы

1. Ерпылева Н.Ю., Гетьман-Павлова И.В. Кодификация международного частного права в Республике Грузия // Международное право и международные организации. 2012. № 2. C. 44-75.

2. Ерпылева Н.Ю., Гетьман-Павлова И.В. Кодификация международного гражданского процесса в республике Грузия // Государство и право. 2012. № 10. С. 54-65.

3. Гетьман-Павлова И.В. Применение иностранных публично-правовых норм в международном частном праве // Международное публичное и частное право. 2013. № 4. C. 8-12.

4. Касаткина А.С. Cовременные кодификации МЧП в странах Юго-Восточной Азии (Китайская Народная Республика и Япония) // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2012. № 2. С. 144-164.

5. Касаткина А.С. Унификация коллизионных правил Европейского Союза в области наследования: новые подходы // Вопросы правоведения. 2013. № 3. С. 385-406.

6. Прошко П.В. Кодификации международного частного права в Нидерландах // Законодательство и экономика. 2013. № 5. С. 49-54.

Итоги Второй научно-практической конференции «Управление созданием научно-технического задела в жизненном цикле высокотехнологичной продукции – 2017»

26 апреля 2017 г. состоялась Вторая научно-практическая конференция «Управление созданием научно-технического задела в жизненном цикле высокотехнологичной продукции – 2017». Организаторами конференции выступили Военно-промышленная комиссия Российской Федерации, НИЦ «Институт имени Н.Е. Жуковского» и Институт проблем управления имени В.А. Трапезникова РАН (ИПУ РАН).

Конференция прошла в рамках реализации указов Президента Российской Федерации «О Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации» и «О реализации планов (программ) строительства и развития Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, и модернизации оборонно-промышленного комплекса» и была посвящена проблемам управления начальными стадиями жизненного цикла технологий и наукоемких продуктов.

В мероприятии приняли участие заместитель председателя коллегии Военно-промышленной комиссии Российской Федерации Олег Бочкарев, представители научно-исследовательских институтов, Российской академии наук, интегрированных корпораций промышленности, компаний-разработчиков IT-продуктов в области управления жизненным циклом высокотехнологичной продукции.

С основными докладами на пленарном заседании выступили генеральный директор НИЦ «Институт имени Н.Е. Жуковского» Андрей Дутов, начальник управления перспективных межвидовых исследований и специальных проектов Минобороны России Сергей Панков и директор ИПУ РАН Дмитрий Новиков.

Андрей Дутов рассказал о проблемах создания новых технологий и продуктов в российской наукоемкой промышленности – слабом целеполагании, недостаточной координации планов развития технологий, отсутствии объективной оценки результативности исследований и низком уровне внедрения новых технологий в создаваемые продукты. В качестве ответа на данные вызовы он представил предлагаемые НИЦ «Институт имени Н.Е. Жуковского» подходы и методологические решения, разработанные в рамках создания новой системы управления прикладной наукой в авиастроении.

Особое внимание он уделил текущему состоянию научно-технологического развития и необходимости создания прорывных технологий для обеспечения конкурентоспособности российской авиационной техники в новом технологическом укладе. «Научно-исследовательские работы должны быть направлены на создание образцов, которые будут принципиально лучше предшественников. В авиации мы говорим, что такое преимущество должно составлять 10-15%. Но с использование имеющихся технологий получить эти цифры практически невозможно. Все ждут новой технологической революции в 2025-2030 годы, и готовиться к ней необходимо уже сегодня», — отметил Андрей Дутов.

По его словам, в авиационной сфере такие прорывные технологии могут быть связаны с созданием полностью электрического самолета. При этом задачи, которые будут решаться в интересах авиастроения, актуальны и для других отраслей: «Мы должны сделать дорожную карту, с помощью которой решим эти проблемы и для железнодорожного транспорта, и для судостроения, и других отраслей, для которых эти технологии интересны. Тогда мы обеспечим концентрацию ресурсов и развитие тех центров компетенций, которые есть в разных отраслях для достижения конкретных целей». Это особенно актуально в условиях дефицита ресурсов и необходимости обеспечения высокой серийности продукции, которая может быть достигнута при использовании новых технологий в различных видах техники.

Сергей Панков в своем докладе «О необходимости создания опережающего научно-технического задела для разработки новых образцов вооружения, военной и специальной техники как основы эффективного управления их жизненным циклом» рассказал о проблемах при создании перспективных образцов, с которыми столкнулось Минобороны России, и о предпринятом комплексе мер для их решения.

По его словам, мировой опыт показывает, что открытие опытно-конструкторских работ по разработке высокотехнологичных образцов ВВСТ с незрелым научно-техническим заделом приводит к увеличению сроков их создания в 1,9 раза, повышению стоимости разработки в среднем на 40%, а стоимости закупки финальных образцов на 20% по сравнению с начальной оценкой.

Исходя из негативного зарубежного и отечественного опыта были разработаны и утверждены нормативные правовые и руководящие документы по формированию НТЗ в рамках Государственной программы вооружения на период до 2025 года. «Основополагающим документом при формировании научно-технологического задела является Концепция создания НТЗ для перспективных вооружения и военной техники на период с 2016 года до 2025 года. Концепция утверждена Министром обороны и определяет цели, задачи и принципы создания НТЗ, структуру и состав работ, в ней закреплены задачи и обязанности органов военного управления. Этот документ позволяет нам с оптимизмом смотреть в будущее», – отметил Сергей Панков.

Директор ИПУ РАН Дмитрий Новиков выступил с докладом на тему: «Проблемы управления жизненными циклами знаний, технологий и наукоемкой продукции: межотраслевая и междисциплинарная интеграция». Он констатировал актуальность согласованного управления жизненными циклами таких элементов комплексной деятельности организационно-технических систем как сама деятельность, внешняя потребность, предмет деятельности (продукт, изделие) и ресурсы (включая знания, технологии и организации).

Также была рассмотрена типология междисциплинарности (интердисциплинарность, трансдисциплинарность, мультидисциплинарность, кроссдисциплинарность), взаимное влияние дисциплин и синергетический эффект от межотраслевого переноса прикладных результатов. Докладчик отметил, что с точки зрения управления наукой и использования ее результатов на практике, с одной стороны, как эволюционное развитие научных дисциплин, так и их ответы на междисциплинарные запросы, характеризуются высокой степенью истинной неопределенности результатов и времени их получения. С другой стороны, рост «уровня междисциплинарности» представляется чрезвычайно привлекательным, так как повышает экономическую эффективность научных исследований и разработок за счет расширения возможности передачи имеющихся результатов в новые теоретические и прикладные области.

На пленарном заседании с докладами также выступили представители ОАО «ОСК» («Вопросы интеграции НТЗ и продуктовых проектов в судостроении»), ОАО «ОАК» («О принципах управления технологическим развитием компаний ОПК»), АО «ГРЦ Макеева» («Опыт построения системы управления полным жизненным циклом образцов продукции, пути дальнейшего развития»), компаний «ЛМ-Софт» («Методические основы управления трансфером и индустриализацией технологий в программах жизненного цикла образцов ВВСТ») и Siemens Industry Software («Применение системной инженерии и комплексного моделирования на ранних этапах жизненного цикла»).

В рамках конференции прошли три секции:

1. «Интеграция управления жизненным циклом технологий и продукции ОПК»
2. «Информационная поддержка процессов развития и индустриализации технологий»
3. «Подходы к управлению созданием НТЗ в жизненном цикле высокотехнологичной продукции».

На первой секции рассмотрен весь спектр вопросов методологии управления прикладными исследованиями в жизненном цикле (оценка эффективности НИР, формирование комплексных и концептуальных проектов, ранжирование и отбор проектов и НИР, управление рисками на основе объективных количественных показателей, проблемы внедрения оценки уровня готовности технологий). Свои наработки представили ученые НИЦ «Институт имени Н.Е. Жуковского», ФГУП «ЦАГИ», ИПУ РАН. С докладом, посвященным прогнозированию и стратегическому планированию научно-технологического развития, выступил академик РАН, Герой России Сергей Михеев, в котором он осветил примеры практического применения методологического инструментария в вертолетостроении.

На второй секции обсуждались информационные процессы поддержки создания и внедрения НТЗ как в части программного обеспечения, так и управленческого контура. Были подняты следующие основные вопросы: математическое моделирование, управление результатами научно-технической деятельности, проектное управление проблемно-ориентированными проектами и комплексными программами развития технологий, обеспечение долговременного хранения и доступа к данным. С докладами на секции выступили представители НИЦ «Институт имени Н.Е. Жуковского», ФГУП «ЦИАМ им. П.И. Баранова», ФГУП «Крыловский государственный научный центр», Института системного программирования РАН, компаний «ЛМ Софт», Siemens Industry Software, ЗАО «КАДФЕМ Си-Ай-ЭС».

На третьей секции особое внимание было уделено созданию комплексной системы управления созданием опережающего НТЗ и проблемам нормативного обеспечения. Выработаны пути решения – разработка модели жизненного цикла и нормативно-технической базы для её обеспечения. Также были рассмотрены проблемы отраслевых стандартов, формирования новой модели финансирования головных организаций по стандартизации. Обсуждался вопрос организации эксплуатации и сервисного обслуживания при заключении контрактов жизненного цикла ВВСТ и практика сопровождения и контроля за внедрением технологий со стороны военных научных организаций на всем протяжении жизненного цикла. С докладами на секции выступили представители НИЦ «Институт имени Н.Е. Жуковского», НИИ «ЛОТ», ФГУП «Рособоронстандарт», ФГУП «ЦАГИ», Московского авиационного института, Военно-воздушной академии имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина».

Подводя итоги конференции, заместитель председателя коллегии Военно-промышленной комиссии Российской Федерации Олег Бочкарев отметил целесообразность ежегодного проведения конференций, посвященных управлению жизненным циклом высокотехнологичной продукции. По его словам, целый ряд проблемных вопросов требуют дальнейшей проработки на уровне экспертного сообщества, в первую очередь это касается расчета стоимости жизненного цикла. «Как подсчитать, сколько стоит жизненный цикл, за который Минобороны должно платить промышленности? Это очень сложно. Я бы предложил добавить в следующую конференцию экономическую компоненту», – сказал он. Также отметил, что следует рассмотреть проблемы внедрения и практического использования предложенных в ходе конференции новых подходов и методологий. Кроме того, внимание экспертов должно быть обращено на обсуждение и выработку типового контракта жизненного цикла.

Олег Бочкарев также одобрил предложение участников конференции об организации рабочей группы при Научно-техническом совете Военно-промышленной комиссии Российской Федерации для разработки стандарта модели полного жизненного цикла ВВСТ.

Национальный исследовательский центр «Институт имени Н.Е. Жуковского” создан в соответствии с Федеральным законом №326-ФЗ от 4 ноября 2014 года для организации и выполнения научно-исследовательских работ, разработки новых технологий по приоритетным направлениям развития авиационной техники, ускоренного внедрения в производство научных разработок и использования научных достижений в интересах отечественной экономики. В состав центра входят Центральный аэрогидродинамический институт имени профессора Н.Е. Жуковского (ЦАГИ), Центральный институт авиационного моторостроения имени П.И. Баранова (ЦИАМ), Государственный научно-исследовательский институт авиационных систем (ГосНИИАС), Сибирский научно-исследовательский институт авиации имени С.А. Чаплыгина (СибНИА) и Государственный казенный научно-испытательный полигон авиационных систем (ГкНИПАС).

Бычков Кирилл

НИЦ «Институт имени Н.Е. Жуковского» и Институт проблем управления имени В. А. Трапезникова РАН подписали соглашение о сотрудничестве

В ходе Второй научно-практической конференции «Управление созданием научно-технического задела в жизненном цикле высокотехнологичной продукции – 2017», которая состоялась 26 апреля 2017 г., генеральный директор НИЦ «Институт имени Н.Е. Жуковского» Андрей Дутов и директор Института проблем управления имени В.А. Трапезникова РАН Дмитрий Новиков заключили соглашение о сотрудничестве. Документ подписан в присутствии заместителя председателя коллегии Военно-промышленной комиссии Российской Федерации Олега Бочкарева .

Стороны нацелены на выполнение фундаментальных, поисковых и прикладных исследований для создания прорывных технологий в интересах различных отраслей российской промышленности, а также комплексное решение научно-технических проблем управления жизненным циклом высокотехнологичной продукции.

Для этого будет сформирован единый подход и методологическая база для управления совместными междисциплинарными и межотраслевыми исследованиями.

В рамках соглашения стороны планируют заниматься как разработками новых технологий управления созданием опережающего научно-технического задела, так и решением конкретных задач в области управления и навигации, направленных на повышение надежности, экологичности и безопасности летательных аппаратов, беспилотных авиационных систем, двигателей и бортового оборудования.

«Мы намерены последовательно и системно расширять сотрудничество с организациями фундаментальной науки. Институт проблем управления РАН – один из крупнейших научных центров, имеющий не только успешный опыт работы с институтами авиационной промышленности, но и большие компетенции в проведении межотраслевых исследований. Тесное взаимодействие позволит нам дать совместный ответ в том числе на те глобальные вызовы, которые представлены в Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации», – отметил генеральный директор НИЦ «Институт имени Н.Е. Жуковского» Андрей Дутов .

Директор Института проблем управления имени В.А. Трапезникова РАН Дмитрий Новиков отметил, что тесное взаимодействие академической науки об управлении с таким лидером отраслевой науки как НИЦ «Институт имени Н.Е. Жуковского» позволит осуществлять эффективную междисциплинарную и межотраслевую интеграцию знаний и технологий.

Бычков Кирилл

24.04.2017.

18.04.2017.

Организаторами конференции выступят Военно-промышленная комиссия Российской Федерации, ФГБУ «Национальный исследовательский центр «Институт имени Н. Е. Жуковского» и ФГБУН «Институт проблем управления имени В. А. Трапезникова РАН».

Первая конференция «Методы и технологии управления жизненным циклом сложных изделий и инженерных объектов» прошла в 2014 г. под эгидой Военно-промышленной комиссии Российской Федерации на базе ФГУП «Крыловский ГНЦ» и охватила широкий спектр вопросов и участников. В частности, были рассмотрены методические основы управления жизненным циклом технологий и оценки уровней готовности технологий к промышленному применению.

В ходе Второй конференции основное внимание будет уделено проблемам управления начальными стадиями жизненного цикла технологий и наукоемких продуктов, а также их современным решениям.

Стадии прикладных исследований и разработок, то есть начальные стадии жизненного цикла, закладывают основу эффективности и конкурентоспособности наукоемкой продукции. При этом именно в сфере управления процессами прикладных исследований и разработок наблюдается наибольший дефицит научно обоснованных и успешных методов управления, организационных решений, средств автоматизации. В ходе конференции участники рассмотрят современные подходы к созданию эффективной системы управления прикладными исследованиями как неотъемлемого элемента комплексной системы управления полным жизненным циклом наукоемкой продукции.

В рамках программы планируются пленарные доклады и работа по трем секционным направлениям:

1. Интеграция управления жизненным циклом технологий и продукции ОПК.
2. Информационная поддержка процессов развития и индустриализации технологий.
3. Нормативное обеспечение управления созданием НТЗ в жизненном цикле высокотехнологичной продукции

Конференция пройдет в ФГБУН «Институт проблем управления имени В. А. Трапезникова РАН» по адресу: г. Москва, ул. Профсоюзная, д. 65. Открытие в 10:00.

Узнать больше о программе конференции и зарегистрироваться можно на сайте

С.БУНТМАН: Добрый вечер. У нас сегодня сокращенный состав ведущих, в отпуске Александр Куренной, в студии Анатолий Ермолин и Сергей Бунтман, а в гостях у нас Юрий Михайлов, заместитель председателя ВПК при правительстве РФ. Но это не новое образование, были и раньше в разных форматах организации. Которые занимались именно военной наукой. И чем еще?

Ю.МИХАЙЛОВ: Действительно, сама Военно-промышленная комиссия, которой в марте мы отметили 60 лет, как и научно-технический совет, структура, обеспечивающая ВПК неким экспертным потенциалом, научно-исследовательскими оценками, они существуют давно – примерно 60 лет. И всегда научно-технический совет ВПКомиссии, - особенно он был силен в период 1955-1957 года, до окончания существования СССР - это был очень сильный орган, который осуществлял не только экспертные оценки, но и финансирование наиболее приоритетных, прорывных работ и исследований в системе оборонной безопасности государства.

С.БУНТМАН: В основном это координация научных центров и институтов?

Ю.МИХАЙЛОВ: В том числе. Сегодня акцент смещен, в первую очередь, в область экспертных оценок, оценки возможностей того или иного научно-практического направления в интересах оборонной безопасности, либо фундаментального направления. Также в оценке тех мероприятий, которые обеспечивают выполнение функций ВПК, в частности, в исполнении военно-технической политики, политики в области развития ОПК - то есть, всего того функционала, который является задачей ВПК.

С.БУНТМАН: Вы говорите про экспертные оценки - кто эксперты, как осуществляется их подбор?

Ю.МИХАЙЛОВ: Это очень интересный вопрос. Пожалуй, расскажу о структуре ВПК и этого сразу станет ясно, каким образом осуществляется экспертиза. Наш научно-технический совет был утвержден вместе с ВПК нового образца, это 2006 г., указ президента, потом постановление правительства, и научно-технический совет стал в теперешнем формате существовать.

В состав Совета вошло примерно 50 наиболее сильных специалистов ВПК в области развития науки, техники, технологии, представители РАН, генеральные конструкторы. Из них примерно 15 были членами РАН. Было создано несколько секций по основным задачам военно-технической политики. В 2010 г. мы несколько расширили формат тех решений и задач, и сейчас у нас 70 человек, из них 24 члена РАН, среди них два вице-президента РАН, академик Алдушин и академик Осеев, председатель Новосибирского научного центра. В состав входят действительно выдающиеся ученые нашей страны, среди них нужно отметить академика Фортова, который сегодня баллотируется на должность президента РАН, другие выдающиеся ученые.

У нас есть возможность перенять опыт у наших ветеранов – это Герои Социалистического труда, академики Федосов, недавно ушедший, к сожалению, Шапунов. Есть у нас в составе академик Сокович, герой Соцтруда Сибирское отделение, город Бийск. И есть в составе также Герой Соцтруда Спасский. Он очень долгое время возглавлял ЦКБ «Рубин» - это весь наш атомный подводный флот.

Сейчас у нас в составе достаточно много Героев России – в частности, академик Михеев, это вертолеты, герой России Макаров, - это системы залпового огня, есть еще другие академики и Герои. , 19 генконструкторов по основным направлениям. Сейчас в составе совета 12 направлений - это системные вопросы, стратегические, морские задачи, воздушные, секция Воздушно-космической обороны, и практически по всем направлениям, включая нетрадиционные виды вооружений

А.ЕРМОЛИН: Можно сказать, что это некий аналог технологических платформ, такое техническое задание в широком смысле этого слова, которое формулирует государство в лице вас и Минобороны? - эти направления?

Ю.МИХАЙЛОВ: Я бы не стал это сравнивать с технологическими платформами. Если честно, мне кажется, что те задачи, которые возлагались, вернее, те ожидания, которые возлагались на платформы, к сожалению, они не реализовались. Может, в будущем что-то изменится, но пока нет. Наши направления абсолютно прагматичны. Мы под ними концентрируем ведущих специалистов в этих областях знаний. Кроме этих секций у нас есть еще рабочие группы, их существенно больше, чем секций, они работают под секциями, и они уже свои щупальца распространяют на существенно большие коллективы ученых и руководят этими группами члены Научно-технического совета, а в состав ходят привлекаемые специалисты.

И на этих платформах – я использую тоже это слово, - происходят настоящие мозговые штурмы. Там работают специалисты, которые обсуждают конкретные работы, предложения, проекты, и это очень интересно. Это фактически наша находка, иона себя оправдала. Фактически те предложения и решения, которые мы находим на этих рабочих группах, они потом выходят на секции, потом на заседания научно-технического совета.

А.ЕРМОЛИН: Повестка дня? Чтобы организовать мозговой штурм, должна быть повестка дня. На предмет чего?

Ю.МИХАЙЛОВ: Давайте я расскажу вначале про структуру. Мы же хоти узнать, каким образом формируется научное мнение и осуществляется экспертная оценка. Значит, кроме этого механизма у нас существуют так называемые расширенные секции. И по этим 12 секциям мы уже привлекаем все специализированные организации, наиболее интересные Минобороны и ОПК, - преимущественно это институты и КБ. И тогда получается, что секции, которые утверждаются ВПКомиссией, и состав утверждается распоряжением правительства, - те уже, как бы обременённые членством в Совете люди, они соединяются вместе со всей своей научно-технической братией, и на этих расширенных секциях тоже детальнейшим образом прорабатывают те документы, о которых я говорил.

Допустим, формулируется программа развития ОПК. Мы раскидываем материалы программ по соответствующим направлениям – космос, стратегические средства вооружения, и на этих расширенных секциях идет конкретное обсуждение этих материалов. Нам дают заключения, они бывают очень нелицеприятные в отношении тех федеральных органов исполнительной власти, которые разрабатывали те или иные предложения – это в части программных документов. Мы эти вещи узакониваем решением Совета ВПКомиссии, и далее направляем в ВПКомиссию. А там уже делается все, что нужно - «ат-та» этим федералам. И происходит корректировка в нужную сторону.

Должен сказать, что практически по всем программам нам удается в согласовании с исполнительными органами власти, а надо сказать, что у нас очень хорошие отношения и с Минобороны, и с Минпромторгом, с Роскосмосом, Росатомом – мы докручиваем все эти программы к общей выгоде, общим интересам сточки зрения решения государственных задач на более высоком научно-техническом уровне.

А.ЕРМОЛИН: То есть, ваш продукт – научно-техническое заключение?

Ю.МИХАЙЛОВ: Фактически да. И предложения.

С.БУНТМАН: Как может пройти интересная идея, на первый взгляд, безумная? Значит, группы могут отслеживать то, что происходит? Если группа ученых выдвигает предложения, какова технология прохождения?

Ю.МИХАЙЛОВ: Технология такова: если кто-то обращается с инициативой, то есть, разработал интересное предложение, допустим, самая нереальная идея – создание антигравитационных аппаратов, - такие предложения у нас есть. Нам, помимо плановых документов, приходится смотреть обращения граждан, разработчиков – может быть, кто-то ушел на пенсию, не работает, - есть всякие предложения. От организаций, конечно, нет, в основном идут от бывших ученых, людей, которые обеспокоены судьбами вооружений страны и стараются что-то предложить.

Кстати, эти предложения приходят на мое имя, на имя Рогозина – все предложения проходят через нас. И без внимания не остаются. Если это - не то, что мы оценили, что это интересно, - посоветовавшись, определив масштаб предложения, либо я собираю совещание в начале с ключевыми специалистами по направлению. Конечно, приглашаем разработчика и смотрим, насколько это интересно. Он доказывает нам, то есть, идет конкретный спор, обсуждение. И потом выносим уже далее.

Если есть интерес, то тогда получается, что мы даем рекомендации федеральным органам исполнительной власти, разработчиком программ федеральных - о постановке соответствующих исследований, включении мероприятий в ту или иную федеральную целевую программу. И зачастую это оказывается, по согласованию с федералами, интересным, и это включается в программу. Таких примеров много.

С.БУНТМАН: какие существуют предохранители? Вы назвали много громких имен академиков, но у каждого есть свои пристрастия к определённым технологиям, вещам, любовь к тому или иному направлению. Это требует уравновешивания.

Ю.МИХАЙЛОВ: Правильно. Это существует и сейчас, вы абсолютно правы. Это связано с интересом человека, его жизненным багажом, пристрастиями, может быть его молодостью, его взглядами в том или ином направлении. И здесь уже выступает наша воля. Мы стараемся организовать работу таким образом, чтобы взаимодействие было комплементарным, чтобы ученые дополняли друг друга и не было отрицания непроверенной идеи. Естественно, с соответственным научно-техническим обоснованием.

Есть много примеров – конечно, они выходят за грань обсуждения, поскольку большинство, 99% наших обсуждений носят конфиденциальный, либо закрытый характер. Но примеры яркие из самых болевых точек развития системы вооружений. И знаете, баталии идут такие, что вплоть до «здравствуйте» не скажет. Но потом, конечно, все приходит в норму.

А.ЕРМОЛИН: Классическая история, когда принесли микрочип и не знали, что делать – когда все было на лампах и транзисторах, изобретателя отправили куда подальше.

Ю.МИХАЙЛОВ: Должен сказать, что конечно, решение этой проблематики, которую вы затронули, конечно, еще далеко от идеала. Мы стараемся сделать так, чтобы не выплеснуть ребенка вместе с водой, но крупные вещи мы не пропускаем. Думаю, что и по мелким тоже. По крайней мере, когда мы смотрим все федеральные целевые программы, у нас есть очень много конструктивных дополнений и, конечно же, стараемся сделать так, чтобы наиболее интересные разработки не были забыты.

А.ЕРМОЛИН: Проблема коммерциализации для вас актуальна?

Ю.МИХАЙЛОВ: Безусловно. Я вообще считаю, что одна из системных ключевых работ, публикаций, которые были в предвыборный период опубликованы в «Российской газете» - это платформа Путина, статься называлась «Быть сильными», гарантии национальной безопасности для России. И в этой статье, я считаю, что это ключевая статья, в которой изложена вся идеология и фактически дальнейшие указы президента, которые делались в мае, так называемые «майские указы» и последующие действия развития ОПК, ВС, образования, науки и технологии – практически, если каждую строчку этой статьи прочитать, она реализуется в этих указах.

И я должен сказать, что в этой статье и поднимался вопрос, что ОПК не должен замыкаться сам на себе и те очень большие средства, которые вкладывает государство в развитие армии, ОПК, в виде федеральных целевых программ, - эти средства должны дать толчок развитию гражданской науки. То есть, вопросы трансферта технологий – в такой формулировке это все проходит – они, безусловно, актуальны.

С.БУНТМАН: Мы еще об этом поговорим - об уровне нашей научной мысли, после перерыва.

С.БУНТМАН: Продолжаем программу. Итак, новые кадры. Сейчас созданы достаточно новые структуры, которые стремятся работать по-новому, под конкретные задачи. В общенаучном сообществе мы сталкиваемся во многом со старой системой – сама структура РАН, мы ей не зря гордимся, но надо с ней что-то делать.

Ю.МИХАЙЛОВ: Действительно, вопрос чрезвычайно важный и актуальный. Если говорить о кадрах, а кадры действительно решают все, - формулировка старая, но правильная. Надо сказать, что если говорить о кадрах, то конечно же, сегодня ситуация могла бы сложиться уже таким образом, что при том обилии средств, которые выделило государство на решение военно-технических задач, столько, что уже возникала боязнь, что того потенциала кадрового не хватит, чтобы грамотно, - подчеркиваю, - конструктивно, целенаправленно, обоснованно потратить эти средства.

Ведь задача не в том, чтобы переработать эти средства и получить в итоге неизвестно, что, а нужно получить самые перспективные, самые передовые системы вооружения, самые работающие, перспективные технологии, соответственно, безопасные, те, которые будут работать не один год.

То есть речь идет фактически о создании нового технологического уклада, как и для ОПК, так и в целом для страны. И конечно, решение той или иной инновационной задачи, независимо, в гражданской сфере, или военно-промышленной – это, конечно, инновационный потенциал, какой есть у общества потенциал. Потому что в первую очередь речь идет, конечно, о инновациях в технической сфере.

Мы проанализировали структуру научно-технического потенциала и пришли к выводу, что он представляет собой некую совокупность материально-технических, кадровых, финансовых, информационных и организационных ресурсов. Эти пять составляющих, собственно, и определяют возможности общества решить задачи модернизации.

Если мы говорим о кадровом потенциале, - нужны кадры, чтобы организовать эту науку, чтобы правильно и грамотно выстроить всю систему прогностических оценок по развитию направлений научно-технических, выстроить систему оценки получаемых результатов, чтобы грамотно распределят средства с точки зрения их динамики поступления, - чтобы не было чехарды и бардака.

Вот эта проблема, я считаю, на данный момент, для нас, нашего государства, не менее важна, чем собственно создание железа. Зачастую у нас в федеральных органах исполнительной власти бывают такие специалисты, которые не знают, чем они занимаются. И это беда.

А.ЕРМОЛИН: К вопросу о чехарде и бардаке. У нас были, как мне показалось, очень талантливые руководители и изобретатели одного из новых производств - «Оружейные системы, ребята занимаются снайперским оружием, и они потрясающую информацию выдали, что в их сфере, в области стрелкового оружия, утрачено безвозвратно более 600 технологий на уровне смол, пропиток, - все равно это ноу-хау, уникальные вещи. Вопрос – вы создаете свои внутренние системы управления знаниями, чтобы не терялись знания и умения? По сути дела, такая система должна быть в каждом КБ, если учитывать мировой опыт. Есть у вас нечто подобное?

Ю.МИХАЙЛОВ: У меня лично, как ученого, она существует – в моих лабораториях, в институте, где я научный руководитель. И более того, я приветствую это в КБ, институтах – по сути дела, если говорить серьезно, то и в советское время, да и сейчас, фактически решают развитее направлений люди пассионарного типа. Ну, к примеру, Королев, Шепунов, Макаровец и многие другие наши специалисты\. Я уже не говорю о наших летчиках и авиаконструкторах. Это люди-пассионарии, которые несли вместе с собой не только искру знаний, но еще и некий запал, энтузиазм поддержки, развития своего направления.

Конечно же, это проблема, которой нужно заниматься. Мы подвигаем к этому наших конструкторов, руководителей предприятий. Это задача, худо-бедно, но решается. Вы затронули чуть другую тему - утрату технологий.

А.ЕРМОЛИН: Это как часть управления знаниями.

Ю.МИХАЙЛОВ: Да, и часть системы, которая работает на создание модернизационного потенциала, это материально-технические основы создания этой базы знаний, этих технологий. Так вот материально-технический аспект: это, безусловно, материалы и технологии. Вот сейчас большая задача не только в том, чтобы вернуть утраченные технологии – кстати говоря, это успешно делается в части материалов одной из программ по стратегическим и замещающим материалам. Которой руководит в научном плане академик Абов, директора АВИАН. Там очень хорошо просматриваются все направления, и мы очень большую пользу получили от заканчивающейся программы, а сейчас будет новая программа такого плана.

Но нужно делать и самые интересные технологии проектирования и прототипирования. Начало этому положено в программе развития ОПК, поскольку там закладываются перспективные, прорывные, базовые, промышленно-критические технологии. Но на повестке дня уже стоят новые технологии. И это действительно технологии проектирования - 3Д, 4Д, - это задачи, которые стоят перед нашим обществом и нам это предстоит освоить. Сейчас я этот вопрос начинаю у себя раскручивать, привлекают людей, специалистов. /Это самое мощное моделирование, включая супер-компьютерную технику, где не проводя дополнительных предварительных экспериментов, можно уже выйти на какие-то оперативные решения, чтобы их быстро проверять.

Эти технологии – это прорыв. Это будет прорыв в будущее. И здесь нам нужно, конечно, догонять, однозначно. Если задачу поставим – догоним. Потому что таких технологий много, если мы говорим о гипер-звуковой технике, это новые виды вооружения, направленное оружие – все то, что ставится в качестве нетрадиционных средств вооружений, то, чем будут воевать в будущем. Это развитие высокоточного оружия, новые системы управления им.

Если поднять простую тему - все высокоточное оружие США, которое самое продвинутое государство в обладании высокоточным оружием, в частности, все операции, о которых мы знаем - Югославия, Ирак, Афганистан - все эти боевые операции были выполнены, в первую очередь, с помощью. Высокоточного оружия морского базирования – это ракеты «Томагавк», которые лупили по определенным целям, влетая в форточку, что называется. И эти подходы, безусловно, будут совершенствоваться.

Вы знаете, что предложение президента США недавно прозвучало по сокращению ядерного потенциала, они фактически эксплуатируют свое превосходство в области высокоточного оружия. То есть, таким образом, фактически делается попытка снижения ядерного потенциала, уменьшение ядерного потенциала – в принципе, правильно, - в РФ, - если исходить из общегуманитарных целей. В будущем, возможно, это будет и возможным, когда РФ будет обладать необходимым количеством высокоточного оружия. Но сейчас - конечно, это область политических дискуссий, а не научно-технических. Мне кажется, этот вопрос нужно еще раз взвесить.

Но продолжу про высокоточное оружие – это очень интересная вещь, потому что это перспективы. Все высокоточное оружие наводится через американскую Джи-Пи-Эс, - вы знаете, и не тот, которым мы пользуемся, когда едем в машине, где плюс-минус 30 метров, - это не то.

Джи Пи Эс в военном назначении - один метр, - у них такие критерии. Но нужно понимать, что в период ведения боевых действий, особенно против страны, которая более или менее – я уже не говорю про Россию или Китай, у которых есть технологии поражения спутниковые, но даже худо-бедно у Ирана такие технологии есть. И тогда это оружие, в период боевых действий, - если, конечно, успеют применить оружие поражения и вывода из строя систем Джи-Пи-Эс, - они начинают не работать. То есть, они уязвимы, эти средства размещены в космосе, они достаточно уязвимы.

И США ставят сейчас задачу создания инерциальной системы наведения, то есть, она не связана будет со спутниками. Фактически, как у нас первые ракеты межконтинентальные и сегодняшний - они наводятся инерциальное, то есть, там крутится гироскоп, он держит ракету по определенной баллистической траектории, и она попадает туда, куда нужно, только с радиусом 150 метров, - в лучшем случае.

А.ЕРМОЛИН: Своеобразные «Боевые информационно управляющие системы».

Ю.МИХАЙЛОВ: Да. И с учетом того, что мощность ядерного взрыва колоссальна, это особо не имеет значения. А до этих – она должна попадать уже в кол, в терминах ракетчиков. И конечно, неядерное оружие, ракеты, оснащённые боевыми головками неядерными, они должны прилетать точно в цель. Так чтобы не зависеть от этого дела, сейчас США поставили задачу выхода на новый уровень управления системами наведения. Фактически речь идет, я считаю, о революции, о создании микромеханического, фактически магнито-ядерного, на резонансе ядер в магнитном поле. Вот какие задачи ставятся - они опубликованы в интернете.

Задача ставится таким образом – чтобы все это устройство было скомпоновано в объеме 20 кубических сантиметров. Соответственно, время приведения в действие - 10 секунд. Перед тем, как заводить гироскоп, его нужно раскрутить с тем, чтобы держать потом нужную траекторию. То есть, приведение в действие значительно дольше, а здесь - 10 секунд.

С.БУНТМАН: Это задача, или реальность?

Ю.МИХАЙЛОВ: Это задача, это конкурс, они поставили такую задачу. Но походы, заделы, у них есть к этому.

С.БУНТМАН: Проблема формулировки задач.

А.ЕРМОЛИН: ДАРП вообще ставит фантастические задачи - чтобы боец мог летать, штурмовать 5-этажный дом без приспособлений - в этом суть ДАРП, - она формулирует, казалось бы, такие безумные задачи.

С.БУНТМАН: Мы можем пойти по такому пути? Или мы должны решать приземленные задачи?

Ю.МИХАЙЛОВ: Я считаю, и мое руководство так считает, Рогозин, и он ставит такую задачу нам и всем – еще дальше эти задачи поставил нам президент в той же самой программной статье, и соответственно, своими последующими указами. Поскольку мы уже проспали несколько инновационных циклов, нам не нужно догонять, нам нужно уходить вперед. Как Рогозин говорит, мы должны резать угол, и в этом плане фонд перспективных исследований, который у нас создан в конце прошлого года, он ставит себе такую задачу: искать такие прорывные разработки, которые обеспечат скачок в будущее.

С.БУНТМАН: То есть, мы не должны проходить все этапы.

Ю.МИХАЙЛОВ: Не должны. Мы должны двигаться вперед.

А.ЕРМОЛИН: Но мало технологий.

Ю.МИХАЙЛОВ: Кадров не хватает.

А.ЕРМОЛИН: Для того чтобы создавать инновации, особенно в вашей закрытой сфере – например, что такое закрытый патент, через какое время его рассекречивать? Но первый и главный вопрос, – по какой модели вы будете строить свою экосистему инновационную. Пытались последние 5 лет взять за основу Силиконовую долину, создавать креативные кластеры – не получилось. Была советская модель кластеров. Есть похожие вещи – американские ученые, европейские – у них большой люфт, у них есть большие деньги, они могут в рамках своих исследований привлекать серьезные инвестиции. Такие же полномочия были в 50-х у нас – там работали 28-летние капитаны, физики - об этом Гальперин пишет – у них были уникальные возможности. Так какая экосистема – больше советская, или а-ля Кремниевая долина?

Ю.МИХАЙЛОВ: Думаю, что будет разумное существование того и другого. Мы уже говорили о фонде – фонд действует по принципу грантов. Это значит то, что научно-технический совет фонда, увидев ту или иную перспективную разработку, как хищник, - как говорит Рогозин, - выхватывает из общего сонма разработок, смотрит ее вдоль и поперек, и соответственно, если она стоит того, поднимает и начинает реализовывать на предприятиях и внедрять в войска.

И фонд, имея достаточное финансирование – а оно будет постоянно увеличиваться, - может в свободном полете, что называется, в творческом – конечно, под контролем наблюдательного совета, в который входят руководители ВПКомиссии, - эти разработки будут финансироваться не в произвольном, а в свободном варианте. Это не программные вещи.

А есть у нас федеральные целевые программы развития, есть программа фундаментальных исследований, готовится, тоже важная – там тоже относительно свободные будут подходы к исследованиям, они уже будут заказываться по стандартной схеме заказа работ. Это о финансировании.

А о кадрах, которые к этому привлекаются – безусловно, кадровая проблема существует и будет существовать всегда, потому что всегда таланты появляются только на фоне, на площадке, на которой уже произрастает что-то достаточно сильно, когда существует сообщество интеллектуалов, которые смогут родить из своей среды – это естественным образом происходит – гения. Потому что если ты не варишься, особенно сейчас, на высоком научно-техническом уровне, либо уровне фундаментальной науки, ты выскочить с гениальным решением не сможешь. Черепанова сейчас не получится.

С.БУНТМАН: И даже из Холмогор не придешь. Поэтому о научном контексте поговорим – что необходимо в научной системе, академической, - в каких реформах она нуждается?

Ю.МИХАЙЛОВ: Давайте поговорим об этом, тем более что судьба РАН мне небезразлична, поскольку я и сам являюсь членом РАН, и мои коллеги по академическому цеху, по цеху прикладной науки, являются членами РАН и также этим очень озабочены.

Безусловно, сейчас идут жаркие споры - не в части военной науки, но конечно, и сюда имеют полное отношение, с той точки зрения, правильно ли у нас управляется фундаментальная наука, как ставятся исследования, куда мы движемся, - «камо грядеши».

И две крайние точки зрения, которые зачастую противопоставляются. Я считаю, что это, может быть, даже не совсем правильно их противопоставлять. Оппозиционеры, с одной стороны, говорят, что, как и раньше в советское время мы должны широким фронтом проводить все фундаментальные исследования, и другое нас вообще не касается. Мы смотрим за фундаментальную науку, закономерности, явления, и все, что с этим связано. А другие говорят: хватит заниматься такими исследованиями, которые не дают толка. У нас на дворе научно-техническая революция, нужен прорыв к новому технологическому укладу, поэтому нужно подумать и об ориентированных фундаментальных исследованиях, то есть, тех, которые имеют следующим шагом прикладные научно-исследовательские работы.

Истина, как всегда, по середине. Первая позиция - я бы сказал, что это в хорошем смысле ярых сторонников прежней РАН, а та позиция, вторая, о которой я говорил - такой взгляд исповедует Министерство образования и науки. Я уверен, что истина по середине. Безусловно, РАН нужно не то, чтобы перестраиваться – просто расставить акценты в своей деятельности и не пытаться показать, что РАН занимается только фундаментальными исследованиями.

Всегда, и в советское время, и потом, в РАН была масса прикладных разработок, которые прекрасно использовались в народном хозяйстве.

С.БУНТМАН: Не думаю, что Минобразования стремится свести все к общей теории болта и гайки.

Ю.МИХАЙЛОВ: Нет, это не так. Я сказал, что речь идет об ориентированных фундаментальных исследованиях. Это исследования, которые окрашены перспективой практической разработки.

А.ЕРМОЛИН: Как вы считаете, получится создать у нас университетскую науку американского или европейского типа, и не потеряем ли мы при этом традиционную отраслевую науку, за которую, собственно РАН и стоит.

Ю.МИХАЙЛОВ: Отраслевую? Я считаю, что право на жизнь имеет все три формы исследовательской организации – и РАН, безусловно, как лидер фундаментальных исследований, и вузовская наука – прекрасная наука, которая сейчас в себе воплотила массу замечательных ученых. Кстати, многие сотрудники РАН работают в вузах, сотрудники оборонных предприятий, других промышленных предприятий, тоже работают в вузах. По сути дела, это единая система людей, которые занимаются наукой. И противопоставлять их нельзя ни в коем случае.

С.БУНТМАН: Мы не стоим перед выбором?

Ю.МИХАЙЛОВ: Все должно быть комплементарно, дополнять друг друга. Мы с Рогозиным в пятницу были в МГУ. Вроде бы чисто академический вуз, прекрасные ученые, которые могли бы заниматься чисто рафинированной наукой. Но как ни странно, мы увидели там массу замечательных разработок, имеющих ориентированный характер, прикладное значение. И не просто имеющих, а которые уже используются в конкретных многих вопросах. Замечательные работы. Люди с большим энтузиазмом и интересом ожидают взаимодействия с ОПК. И как вы думаете, - в итоге этого визита родилось предложение создать при МГУ центр науки, технологии и образования - в интересах ОПК, - в скобочках, - лаборатория ВПК, - видите, цепочка продолжается: лаборатория. По сути дела, ребята спросили – что будет делать этот центр, сможет ли способствовать продвижению разработок ученых МГУ в практику? Я ответил: он для этого и создается. А вторая его задача – ребята, посмотрите за горизонт, на 30-50 лет вперед, как нам ставит задачу президент. Посмотрите вперед и работайте над теми задачами, о которых мы сейчас может быть даже и не догадываемся – только вы можете это увидеть.

С.БУНТМАН: Спасибо вам большое. Заканчиваем передачу на перспективной ноте.

В мае правительство утвердило федеральную целевую программу "Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2014 - 2020 годы". Заказчиком программы выступает минобрнауки, на ее реализацию в течение семи лет из федерального бюджета планируется выделить более 200 млрд рублей. О целях и задачах программы, предпосылках ее появления, а также в целом об уровне исследований и разработок в стране "РБГ" рассказал генеральный директор Федерального государственного бюджетного научного учреждения "Дирекция научно-технических программ" Минобрнауки России Андрей Петров.

В чем основное отличие новой программы от предыдущей, рассчитанной на 2007 - 2013 годы?

Андрей Петров: Основной задачей прошлой программы было продемонстрировать возможность осуществления полного бизнес-цикла от идеи до производства и выведения наукоемкого товара, продукта или услуги на рынок. Проект реализовывался так, чтобы он начинался с прикладного НИРа, а в итоге на рынке появлялся конкретный продукт. Главное отличие новой программы в том, что в связи с появлением в стране различных инструментов поддержки прикладных научных исследований и внутри минобрнауки, и внутри других ведомств на ФЦП "Исследования и разработки 2014 - 2020 гг." возложена задача формирования технического задела в докоммерческой стадии. В новой программе статьи "Коммерциализация разработок" нет. Хотя она по-прежнему ориентирована на все приоритетные области науки и техники - наука о жизни, индустрия наносистем, информационно-телекоммуникационные системы, рациональное природопользование, энергоэффективность, энергосбережение и ядерная энергетика, транспорт.

Программа 2014 - 2020 направлена на создание научно-технического задела. От исполнителей не требуется впрямую, чтобы они создавали новые изделия или технологии. От них требуются полноценные результаты исследований, которые в дальнейшем, безусловно, могут и должны быть использованы при создании наукоемкой продукции. В первую очередь речь идет о повышении результативности и качества исследований.

Что понимается под научно-техническим заделом?

Андрей Петров: Для меня это три понятия: результаты конкретных проектов, наличие современной научной инфраструктуры и исследовательского оборудования, наличие профессиональных научно-исследовательских кадров. У нас еще в середине 90-х годов существовал достаточно большой научно-технический задел, оставшийся от наработок советской науки. Это видно по тому, как научные коллективы тогда участвовали в формировании тематики научно-технических программ. Была масса предложений от научных институтов и коллективов. Сейчас это количество значительно уменьшилось. А качественно предлагаемые наработки или устарели по подходам и по тематике, или просто повторяют то, что зачастую давно сделано другими. Двадцать лет назад большинства современных научных технологий вообще не существовало, а сейчас они появились, но не нашли отражения в российской научной среде. Многие исследователи продолжают заниматься разработками с использованием старых научных технологий, живут в старой парадигме, отличной от мирового научного сообщества, которое давно использует принципиально другие инструменты и подходы. Этот разрыв сегодня возникает во многих областях науки.

Его и надо преодолеть, создавая научно-технический задел, который должен быть сформирован в рамках новой программы. Инструментально через ФЦП "Исследования и разработки 2014 - 2020" государство пытается воссоздать то научное сообщество, которое владеет современными инструментами и технологиями. На первом этапе сообщество должно воспринимать результаты, полученные кем-то другим, следующий этап - воспроизводить эти результаты, и затем оно должно быть способно само производить конкурентоспособную наукоемкую продукцию и быть в этом лидером. Речь идет о создании активной научной среды, формировании квалифицированных коллективов и получении объема новых знаний.

Почему в новой программе решено было отказаться от коммерциализации?

Андрей Петров: По двум причинам. Во-первых, по тем, о которых я сказал выше. А во-вторых, потому, что во многих профильных ведомствах появились крупные ФЦП, где есть и исследовательская часть. Правительством было принято принципиальное решение: вопросы, связанные с коммерциализацией и внедрением, стали сферой ответственности профильных ведомств. Например, за коммерциализацию инноваций отвечает минэкономразвития. Поэтому из функционала минобрнауки это убрано, так решило правительство. Минобрнауки отвечает за научно-исследовательские работы на докоммерческой стадии, причем в большей мере межотраслевые, когда результаты работы ценны для нескольких сфер одновременно.

В тексте документа сказано, что новая программа предусматривает директивное формирование тематик для исследований, основанное на анализе потребностей в разработках отраслевых министерств и ведомств, компаний с госучастием, отраслевых объединений и представителей бизнеса. Как этот механизм будет реализован?

Андрей Петров: В прошлой программе формирование тематик происходило по заказу либо самого научного сообщества, либо бизнес-структур. В новой программе предполагается, что возникнут приоритетные проекты, которые государство совместно с наукой и бизнесом будет реализовывать для решения проблем, которые стоят перед обществом. Например, строительство какого-то исследовательского центра или разработка лекарственных препаратов для борьбы с заболеваниями, представляющими угрозу для общества, то есть что-то, что решает не локальные, а значимые для страны проблемы.

В минобрнауки есть соответствующий департамент, который занимается выработкой приоритетов, он будет согласовывать их с другими ведомствами (минтранспорт, минэнергетики, минприроды и др.), и на стыке уже будут вырабатываться директивные тематики. Это могут быть проекты, в которых заинтересованы несколько ведомств. А может быть, например, финансирование крупной исследовательской установки для решения большой государственный задачи, установки, которую ни один институт за счет своего бюджета позволить себе не сможет. И на государственном уровне будет принято решение такую установку институту обеспечить.

Минобрнауки также взаимодействует с региональными ведомствами, губернаторским корпусом, технологическими кластерами на предмет выявления существующих проблем и поиска путей их решения. На основе этого взаимодействия и будут формироваться проекты, которые будут реализовываться фактически по заказу государства и общества в целом.

А бизнес как-то к этому будет привлекаться?

Андрей Петров: Что касается директивных тематик, то нет. Это проекты для решения проблем, которые стоят перед государством непосредственно. Для взаимодействия с бизнесом сохраняется ряд других мероприятий, направленных на реализацию проектов, в которых может быть заинтересован бизнес. Степень его интереса может быть разной - от абсолютной до частичной. Однако я не исключаю участие бизнеса в единичных проектах, например, с теми же дорогостоящими установками, которые в Европе делаются "всем миром". Хорошо известно, что сугубо научные исследования физики элементарных частиц в ЦЕРНе привели к появлению Интернета. Так что, возможно, тот же коллайдер и полученные с его помощью результаты будут иметь огромное практическое значение и в них окажутся заинтересованы в том числе и крупные корпорации. Если что-то подобное будет создаваться у нас, ничто не мешает бизнесу принять участие в таком масштабном проекте.

А какие отрасли сегодня, на ваш взгляд, наиболее нуждаются в исследованиях?

Андрей Петров: Нуждаются все. Если государственные или частные компании хотят остаться и быть успешными на рынке, они должны заниматься исследованиями. Пока же и бизнес, и российские научные коллективы находятся в лучшем случае в роли догоняющих. И, к сожалению, по многим областям российские ученые работают, отставая на годы и занимаясь объектами, которые либо уже отработаны, либо малоинтересны.

Почему так происходит, с чем это связано?

Андрей Петров: Во-первых, страна переживала серьезные преобразования, которые нечасто идут на пользу науке. А во-вторых, в стране нет прямого заказа на науку. Наука всегда активно развивается там, где есть прямой заказ на результаты ее деятельности. Все фундаментальные исследования возникали как некий побочный эффект промышленного или военного заказа. У нас же в последние десятилетия российская экономика не проявляет интереса к научно-технической сфере. Даже когда говорится об инновациях, в основном приобретаются готовые, упакованные технологии, причем большая часть предыдущего поколения.

Не секрет, что большинство владельцев бизнеса воспринимают свой бизнес не как технологическое образование, а как финансовый актив, который должен быть максимально ликвидным, чтобы в нужный момент обменять его на еще более ликвидный. Если верить материалам СМИ и Интернету, они занимаются тем, что реструктурируют свои активы. Пока это происходит и внутри экономики не возникает реальная необходимость на заказ для науки, принципиально ничего не изменится.

Какие-то примеры успешных проектов полного цикла, реализованных в рамках прошлой программы, можете назвать?

Андрей Петров: Конечно. Например, разработка и производство хладостойких сталей для трубопроводов большого диаметра и строительства буровых платформ на шельфе. Этот проект прошел все стадии от лабораторной технологии производства нового сплава до выпуска партий, которые закупаются реальными компаниями для строительства северных газопроводов.

Если говорить о продукции, которую планировалось выпускать в рамках программы, кто заказчик этих инноваций, новых технологий - крупные госкомпании?

Андрей Петров: Если мы говорим про хладостойкие стали, то это, конечно, "Газпром" и нефтяные компании, которые планируют работать на шельфе. Другой крупный проект - туннельные микроскопы. Это новый класс оборудования, который появился в последнее десятилетие. Фактически в России параллельно с другими странами возникла и исследовательская среда, и производство этого оборудования. Компания выполняла этот проект в рамках программы и сегодня довольно существенную долю этого рынка закрепила за собой. Это хороший пример проекта полного цикла, в результате которого было создано оборудование, востребованное во всем мире.

Еще один проект связан с созданием новых видов синтетических каучуков, этот проект также от лабораторной технологии был доведен до крупнотоннажного производства. Это очень востребованные материалы - сегодня они используются практически во всем, от автомобилей до айпадов и т.д. - все, что приятно на ощупь. Этот материал очень перспективен с точки зрения экспорта.

В целом насколько успешной оказалась программа на 2007-2013 гг.? Всего ли удалось достичь?

Андрей Петров: Все формальные показатели, которые были поставлены, выполнены. Но всегда хочется достичь невозможного. Это, к сожалению, не всегда получается. На период реализации завершающейся программы пришелся финансовый кризис. В результате бюджет программы был сильно перекроен, в итоге все наши планы по запуску проектов были нарушены. В один из годов бюджет был сокращен фактически втрое. Государство давало деньги, как могло, но понятно, что если мы говорим о крупных, многостадийных проектах, скачки финансирования в разы от плановых не позволяют успешно реализовать их. Да, подавляющее число проектов выполнено, все показатели достигнуты, но из-за неравномерности финансирования некоторые планы, особенно связанные с реализацией крупных проектов, пришлось свернуть, потому что на них не было сначала ресурсов, а затем времени. Часть ресурсов впоследствии вообще была выведена из исследовательской части в инфраструктурную, то есть средства были направлены на строительство научных объектов.

По каким критериям планируется оценивать эффективность программы на 2014 - 2020 гг.?

Андрей Петров: Это прежде всего рост доли внутренних затрат на исследования и разработки в валовом внутреннем продукте, увеличение числа публикаций российских авторов в научных журналах и числа заявок на выдачу патентов на изобретения, полезные модели, промышленные образцы. Что касается ожидаемого социально-экономического эффекта, основным критерием, как я уже сказал, будет создание научно-технологического задела по приоритетным направлениям и интеграция российского научно-технологического комплекса в мировую инновационную систему.