Еще шумел веселый день — в. «Еще шумел веселый день…» Ф. Тютчев

В 1851 году в журнале «Москвитянин» было опубликовано стихотворение Фёдора Ивановича Тютчева «Ещё шумел весёлый день». Долгое время (почти 22 года!) его незаконченная рукопись лежала без внимания в бумагах поэта. И лишь в середине 19 века была решена издательская судьба стихотворения. Поэт скромно подписал его: Т-въ. Но читатели и критики сразу узнали талантливую руку Тютчева. По мнению Тынянова, это одно из тютчевских стихов «на случай».

Однозначную тему стихотворения определить достаточно сложно, так как в строчках переплетаются многие мотивы:

• неизбежной смены дня и ночи, шума и тишины;
• наполнения сердца жизненной энергией и умиротворённым одиночеством;
• духовной связи природы и человека;
• столкновения реального и таинственного.

Тютчев подчёркивает, что человек днём - один, а ночью - он совершенно другой. В светлое время суток его окружают толпы людей, суета будней, веселье зевак, облака, разнообразие звуков и запах новой весны. Поэт по-философски пытается проследить момент, когда ночь внезапно проглатывает день и начинает царствовать в часы «дремоты» и «молчанья» . Ночь у Тютчева - мистическое время суток. Она приводит внезапно очнувшегося от сна человека в неопределённое состояние галлюциативного недоумия. Ходящие «тени по стенам» - тому доказательство. Читая «Ещё шумел весёлый день» , невольно становишься свидетелем какой-то человеческой драмы, понять которую не просто. Этого, наверняка, и добивался

Весь сюжет стихотворения тщательно уложен в три ряда: день - вечер - ночь. День у Тютчева по-весеннему весёлый, светлый, шумный, многозвучный и свежий. Вечер у него приходит с потемневшими облаками и физической усталостью после «дел насущных» . Ночь - главная «царица» поэтического повествования. Именно к ней стремится герой, именно она приносит ему беспокойство, именно в ней он ищет ответы на трудные вопросы бытия. Смена суток, по Тютчеву, не только природное течение жизни, это ещё и течение мысли и дел человека.

Стихотворение написано четырёхстопным ямбом . Ударный и безударный слоги образуют один стоп. Рифмуются 1 и 3, 2 и 4 строки. Значит, это перекрёстная форма рифмовки. Женская рифма сменяет мужскую.

В «Ещё шумел весёлый день» тропов так много, что хочется их все расставить по полочкам. Тропы придают стихотворению яркое и образное звучание, красоту и очарование:

• эпитеты : весёлый день, благодатная жизнь, невнятный (стозвучный, шумный) строй, весенняя нега, полусонное мерцанье, невольное забвенье, бледное светило, пышно-золотой день, незримый гений, миротворный гений ;
• метафоры : царство теней, звуки жизни ;
• олицетворения : день шумел, улица блистала, тень пролетала, шум и гам затих, молчанье воцарилося, ходили мерцанье (тени), глядело (сторожило) светило, глядело украдкою, гений увлёк .

Образ лирического героя противоречив и интересен. Он соткан из личных переживаний самого поэта и его наблюдением за другими людьми. Лирический герой не равнодушен к жизни, он чувствуют её дневные хлопоты и её ночные уловки. Для него жизнь - это и радость, и тревога одновременно. Можно в герое найти нерешительность и даже массу сомнений. Ему многое кажется, и от этого он чувствует себя неуютно в ночной тишине. Кстати, за год до опубликования «Ещё шумел весёлый день» Тютчев встретил свою самую большую любовь в жизни - Елену Денисьеву. Многое в их отношениях было неясным. В строчках стихотворения эти неясность и неопределённость есть. Внимательный читатель это заметит.

Жанр стихотворения - элегия. Мы видим философское раздумье над непростым течением жизни, проникнутое грустью и растерянностью.

• Анализ стихотворения Ф.И. Тютчева «Silentium!»
• «Осенний вечер», анализ стихотворения Тютчева
• «Весенняя гроза», анализ стихотворения Тютчева
• «Я встретил вас», анализ стихотворения Тютчева

«Еще шумел веселый день…» Федор Тютчев

Еще шумел веселый день,

Толпами улица блистала,

И облаков вечерних тень

По светлым кровлям пролетала.

И доносилися порой

Все звуки жизни благодатной -

И все в один сливалось строй,

Стозвучный, шумный и невнятный.

Весенней негой утомлен,

Я впал в невольное забвенье;

Не знаю, долог ли был сон,

Но странно было пробужденье…

Затих повсюду шум и гам

И воцарилося молчанье -

Ходили тени по стенам

И полусонное мерцанье…

Украдкою в мое окно

Глядело бледное светило,

И мне казалось, что оно

Мою дремоту сторожило.

И мне казалось, что меня

Какой-то миротворный гений

Из пышно-золотого дня

Увлек, незримый, в царство теней.

Анализ стихотворения Тютчева «Еще шумел веселый день…»

Раннее тютчевское творение, предположительно датируемое концом 30-х гг. XIX в., было опубликовано спустя два десятка лет в «Москвитянине». Известны три автографа стихотворения, причем в последней из редакций поэт отказался от первоначального заглавия - «Пробуждение», делая акцент на эмоциональном состоянии героя, который погружен в мерцающий мир ночных теней.

Композиционную основу произведения составила оппозиция дня и ночи, классическая для тютчевской поэтики. Она лишена драматизма, присущего авторской трактовке натурфилософских представлений, и это обстоятельство является существенной особенностью семантического наполнения текста. Указанный признак позволяет отделить «Еще шумел…» от тех примеров из корпуса «ночной лирики», где темная бездна, воплощающая хаотические силы, потрясает и устрашает субъекта речи.

В стихотворении противопоставляются впечатления героя, порожденные окончанием погожего дня и ночью, сменившей весенний вечер. Первые катрены воспроизводят оживленную картину городской жизни: ее доминантой становится акустический образ невнятного шума, в который сливаются разнообразные звуки. Образ символизирует многогранную жизнь, охарактеризованную лексемой «благодатная» - оценочным эпитетом с положительной семантикой. Равномерный гул успокаивающе действует на героя-наблюдателя, погружая его в дремоту.

Пауза в лирическом повествовании, обусловленная сном, служит приемом, который подчеркивает контраст дневной и ночной зарисовок. Субъект речи, очнувшийся ото сна, характеризует свое состояние наречием «странно». Оценка иллюстрируется рядом антитетических пар: шум сменился молчанием, «пышно-золотой» дневной блеск - загадочным «царством теней», где господствуют полумрак и неверный тусклый свет.

Необычное зрелище очаровывает пробудившегося: он следит за движущимися силуэтами и неярким «полусонным» блеском ночных огней. Отдельного упоминания удостаивается бледная луна. Основные образы, составляющие таинственный пейзаж, олицетворяются: наблюдателю кажется, что ночное светило украдкой подсматривает за ним, а тени и отблески наделяются свойством перемещаться.

Разнообразные впечатления, вызванные быстрой сменой времени суток, подытоживаются в концовке. Появление контрастных эпизодов, свидетелем которых стал субъект речи, объясняется волей неземной силы - доброго гения, наделенного умиротворяющим, успокаивающим даром.

«Еще шумел веселый день…» Федор Тютчев

Еще шумел веселый день,
Толпами улица блистала,
И облаков вечерних тень
По светлым кровлям пролетала.

И доносилися порой
Все звуки жизни благодатной -
И все в один сливалось строй,
Стозвучный, шумный и невнятный.

Весенней негой утомлен,
Я впал в невольное забвенье;
Не знаю, долог ли был сон,
Но странно было пробужденье…

Затих повсюду шум и гам
И воцарилося молчанье -
Ходили тени по стенам
И полусонное мерцанье…

Украдкою в мое окно
Глядело бледное светило,
И мне казалось, что оно
Мою дремоту сторожило.

И мне казалось, что меня
Какой-то миротворный гений
Из пышно-золотого дня
Увлек, незримый, в царство теней.

Анализ стихотворения Тютчева «Еще шумел веселый день…»

Раннее тютчевское творение, предположительно датируемое концом 30-х гг. XIX в., было опубликовано спустя два десятка лет в «Москвитянине». Известны три автографа стихотворения, причем в последней из редакций поэт отказался от первоначального заглавия - «Пробуждение», делая акцент на эмоциональном состоянии героя, который погружен в мерцающий мир ночных теней.

Композиционную основу произведения составила оппозиция дня и ночи, классическая для тютчевской поэтики. Она лишена драматизма, присущего авторской трактовке натурфилософских представлений, и это обстоятельство является существенной особенностью семантического наполнения текста. Указанный признак позволяет отделить «Еще шумел…» от тех примеров из корпуса «ночной лирики», где темная бездна, воплощающая хаотические силы, потрясает и устрашает субъекта речи.

В стихотворении противопоставляются впечатления героя, порожденные окончанием погожего дня и ночью, сменившей весенний вечер. Первые катрены воспроизводят оживленную картину городской жизни: ее доминантой становится акустический образ невнятного шума, в который сливаются разнообразные звуки. Образ символизирует многогранную жизнь, охарактеризованную лексемой «благодатная» - оценочным эпитетом с положительной семантикой. Равномерный гул успокаивающе действует на героя-наблюдателя, погружая его в дремоту.

Пауза в лирическом повествовании, обусловленная сном, служит приемом, который подчеркивает контраст дневной и ночной зарисовок. Субъект речи, очнувшийся ото сна, характеризует свое состояние наречием «странно». Оценка иллюстрируется рядом антитетических пар: шум сменился молчанием, «пышно-золотой» дневной блеск - загадочным «царством теней», где господствуют полумрак и неверный тусклый свет.

Необычное зрелище очаровывает пробудившегося: он следит за движущимися силуэтами и неярким «полусонным» блеском ночных огней. Отдельного упоминания удостаивается бледная луна. Основные образы, составляющие таинственный пейзаж, олицетворяются: наблюдателю кажется, что ночное светило украдкой подсматривает за ним, а тени и отблески наделяются свойством перемещаться.

Разнообразные впечатления, вызванные быстрой сменой времени суток, подытоживаются в концовке. Появление контрастных эпизодов, свидетелем которых стал субъект речи, объясняется волей неземной силы - доброго гения, наделенного умиротворяющим, успокаивающим даром.